Взгляд на патронат. Со стороны ли?

В последнее время начала развиваться новая форма семейного устройства - патронат. Кто-то уверен, что это реставрация "исконно русского" явления (в 30-х годах ХХ века советская власть отдавала подростков, оставшихся без попечения родителей в крестьянские хозяйства. Денег на них платили немного, но подростки работали наравне с остальными членами принявшей их семьи, окупая тем самым свое существование). Часть же людей убеждена, что патронат пришел к нам из Англии (привезен Терновской М.Ф. в 90-х годах ХХ века).

В этом материале я собираюсь проанализировать "особенности национального патроната" на примере Москвы и Московской области, так как непосредственно работаю с этими регионами.

Скажу сразу, по моему глубочайшему убеждению, неразбериха с пониманием сущности патронатной работы идет "сверху", то есть от руководящих чиновников. Я не знаю, чья светлая голова разработала проект внедрения патроната в Москве, но то, как это сделано, поражает непрофессионализмом в области работы с проектами и менеджмента. Около десяти лет в Москве шел эксперимент по созданию патронатной службы на базе 19-го детского дома (руководитель Терновская М.Ф.). В этом эксперименте была использована английская методика устройства детей в замещающие семьи с последующим сопровождением этих семей психологами, социальными работниками и пр. Именно в этом эксперименте были введены понятия: "уполномоченная служба", "разграничение прав и обязанностей", "ценность для ребенка кровной семьи"1 . Часть этих понятий была внесена в законы, часть - нет, но совершенно точно опыт детского дома №19 для детских домов г. Москвы остался "за бортом".

Прежде всего, надо разобраться с понятием "уполномоченной службы". Согласно федеральному законодательству, весь комплекс работы по защите прав и законных интересов детей, в том числе и их семейное устройство, возлагается на органы опеки и попечительства 2. На уровне федерального законодательства других фигур для данной работы не предлагается. Каждый регион, вводящий у себя патронат, принимает свой закон, регламентирующий правовую основу нового вида семейного устройства детей, оставшихся без попечения родителей. И вот здесь появляется идея "уполномоченности". Т.е. органы опеки и попечительства передают часть своих функций (а конкретно: функции по подбору кандидатов, проверке их, работе с ними, подбору им детей и передаче детей в семьи с последующим контролем содержания и воспитания детей в этих семьях) патронатной службе. Приказом "сверху" такие службы были созданы в некоторых районах города Москвы на базе уже существующих детских домов и интернатов и названы экспериментальными площадками (12 учреждений в Москве). Я не знаю, на что рассчитывали чиновники, но эксперимент за три прошедших года ответил на главный вопрос:

Свое знакомство с патронатом я начала с работы детского дома №19, затем познакомилась с работой новоиспеченных патронатных служб в других детских домах. У меня вызывает искреннее недоумение тот факт, что вновь назначенным службам пришлось начинать с "нуля", нарабатывая свои ошибки, причем банальные и параллельные для всех экспериментальных точек. Хотя уже 19 детдом ставил вопрос о том, что не надо наступать на известные грабли 3 . В детском доме №19 обучались разные регионы, но московские патронатные службы обучение патронатной работе в 19-м детдоме не прошли. Почему? Это вопрос к руководству Департамента Образования г. Москвы. "Особенности национального проекта", что ли, таковы?

Органы опеки, согласно Закону, передали полномочия в детские дома, те их приняли и стали действовать. Некоторые органы опеки и попечительства отказались передать полномочия только что созданным службам, предполагая непрофессионализм их сотрудников, но это было проигнорировано Департаментом - эксперимент продолжался.

Что из этого вышло?

Приступая к работе, психологи экспериментальных площадок не знали, как отбирать семьи и готовить их, социальные работники не знали, на что обращать внимание при сопровождении семей, про работу с кровными семьями даже и не заикались, руководители службы не знали, как привлечь в свой детдом кандидатов. При этом существовала придавленность цифрами плана, спускаемого сверху. В штуках семей и устроенных в них детей. Безусловно, сотрудники старались что-то узнать. На конференциях обменивались информацией, обращались в общественные организации, но в целом можно сказать, что работа началась методом проб и ошибок. Дорогих ошибок. На детях, которые и без того находятся в уязвимой ситуации. Которых не стоило бы ранить повторными отказами от них. На семьях, желающих принять детей. Которых и так, надо признать, немного для решения проблемы сиротства в России. Которых не стоило бы обжигать неудачами в работе с детьми и общении с чиновниками служб.

Неудачи начались с самого начала. Цифры плана провоцировали вводить семьи в заблуждение относительно выбираемой ими формы. Фразы типа: "не надо усыновлять, все равно в 12 лет будете возвращать", "с патроната ребенка вернуть легче", "более старшего ребенка легче растить" взяты из реальных разговоров с приходящими в службу кандидатами. Кстати, их туда отправляли наиболее усердные сотрудники опеки. В моей практике есть случай, который показывает, что даже человека, оформляющего опеку, для проформы ознакомили с патронатом. А желающего усыновить отговаривали от усыновления в пользу патроната. (А как же приоритетные формы? Согласно закону, усыновление - приоритетная форма устройства детей 4.)

Что можно сказать о работе с мотивацией? О ней написано и так много. Но в какой мере изучали этот вопрос люди, наделенные полномочиями работать с семьями кандидатов? Я столкнулась с тем, что, не прояснив для себя мотивы кандидата, психолог патронатной службы начинала подбор ребенка, помещение ребенка в семью. О мотивации задумывались позже, при наступлении кризисной ситуации, возврате ребенка семьей.

Кстати, цифры возврата на конференциях в победных отчетах не озвучивались. И в ситуации "3 устроено, из них 2 возвращено" в отчете звучало только "3 устроено". Это начало 2004 года. Стремление устроить ребенка затмевало мысли о том, что некачественное устройство сломается, иными словами, ребенок будет возвращен или работа по сопровождению семьи, преодолевающей адаптационный кризис, будет архисложной и потребует очень высокого профессионализма. Которого еще не было и в помине в патронатных службах. Вот и "два возврата на три устройства".

Постепенно чиновники учились на своих ошибках, убирали особовыдающиеся ляпы. Переходили к ошибкам второго уровня, более глубоким. Ошибкам работы с семьями, принявшими ребенка. Конечно, некоторые семьи удерживались от возврата детей, преодолевали трудности самостоятельно, но заслуги сотрудников патронатных служб в этом не было. Бросили как щенков в воду, подождали, кто выплывет, отчитались, утонувших списали. От угрызений совести, вероятно, прикрылись фразами "на ошибках учатся, это новый эксперимент для нас", и пр.

Сокрытие полной информации, например о сексуальном насилии над ребенком, с объяснением "если расскажем, то его не возьмут", приводило к тому, что патронатные родители, имея собственных детей, желая помочь еще и сироте, оказывались в ситуации, когда пришедший к ним ребенок демонстрировал такие особенности поведения, к работе с которыми родители готовы не были. Такое же происходило с информированием о состоянии здоровья. В семью, имеющую биологического ребенка, был помещен ребенок с гепатитом. Родитель не был проинформирован, не был подготовлен. Патронатная мама в этой семье пережила тяжелейший период, в силу своей моральной ответственности не желая возвращать приемного ребенка, в то же время опасаясь за здоровье собственного ребенка. Прошло какое-то время, прежде чем она нашла материалы о болезни, проработала свое отношение к ней. Возможны ли отношения доверия с патронатной службой после таких эпизодов? Какое мнение о патронате будут распространять родители, "пострадавшие от патроната"?

Но что говорить о рядовых работниках патронатных служб, когда даже высокопоставленные чиновники так формулируют основное, по их мнению, преимущество патроната: "родители могут взять ребенка на то время, какое хотят" (конференция по формам семейного устройства, осень 2006 г.).

Идея же, что зарплата родителю решит все дело, и детей разберут, и детские дома закроют, вообще абсурдна. Ведь уже существует около 15 лет приемное родительство за зарплату. Это даже прописано в Семейном кодексе как приемная семья 5 . Может быть, перед тем, как начинать вводить новую форму платного семейного устройства, стоило бы посмотреть, почему не сработало прежнее?

А такое серьезное "преимущество" патроната как сопровождение - не издевка ли это в условиях тотального непрофессионализма сотрудников служб? И не лучше ли простой уровень сопровождения гарантировать вообще всем семьям, принимающим ребенка на усыновление или опеку.

Совершенно отдельная тема - возможность патроната для тех, кто не определился, готов ли он на прием ребенка. Как можно пробовать в этой области на живых детях? Даже в известном кино тренировка велась на кошках, причем керамических. Встретила в интернет-конференции факт в защиту патроната: некая мама до сих пор не готова заключить долгосрочный договор, два года продлевая годовой. Сделан вывод о пользе патроната для таких случаев. Да сколько же времени надо, чтобы понять место этого ребенка в своей семье? Что думают об этой нерешительной семье психологи службы сопровождения, каково там ребенку?.. В этой же конференции защитник патроната описывает свой опыт работы в патронате: "особо не надоедают, пару раз в год придут на чай, поговорят". Но это же обязанности специалиста опеки - дважды в год проверить условия жизни подопечного ребенка. Потрясающая профанация патроната.

Между тем, по моему глубочайшему убеждению, патронатная система - это способ работы, в первую очередь, с кровной семьей.

Я вижу основной корень проблемы социального сиротства в том, что у нас никогда не велась работа с неблагополучными семьями (или велась странным образом, "протягивая" пьющего отца семейства на собрании, вынося выговор с занесением или без…). Развилась странная мораль - мораль презрения к иным, нежелание не только принять их как людей, живущих рядом, но и даже подумать, понять, почему они стали такими. Отношение к асоциальности как к неполноценности. Развитие сети приютов в последнее десятилетие только усугубило ситуацию. Изымать детей и лишать родителей прав стало легче. Я вовсе не против приютов. Но приют, убежище нужны в особых случаях, как крайняя мера, когда существует опасность для жизни и здоровья ребенка. А сейчас приюты встроились в систему конвейера по транспортировке детей из кровных семей в государственные учреждения.

И на всем пути нет никого, кто работал бы с кровной семьей, чтобы ребенок мог туда вернуться. Ведь нельзя серьезно относиться к воспитанию на комиссии по делам несовершеннолетних. Отдельные ростки пробиваются в Москве - например, опыт приюта в Марьино. Может быть, где-то еще в регионах.

А патронат - это не просто система работы с семьей (с новой семьей, как это стали у нас понимать). Патронат - это система работы с кровной семьей. Патронат определяется как вид семейного устройства, при котором полномочия разграничиваются между биологическими родителями, службой и патронатными воспитателями 6 . Это настолько ново для нас, что часто определение просто сокращают, убирая упоминание о биологических (или кровных) родителях.

Например, в законе о патронате Московской обл.: "Договор о патронатном воспитании заключается между учреждением по патронату, патронатным воспитателем, органом опеки и попечительства" 7 . Для сравнения в законе о патронате г. Москвы эта фраза звучит так: "Договор о патронатном воспитании заключается между уполномоченной службой (организацией) по патронату и патронатным воспитателем, при обязательном условии разграничения ответственности по защите прав и законных интересов этого ребенка между родителями (законными представителями ребенка), патронатным воспитателем, уполномоченной службой (организацией) по патронату" 8. Кровных родителей просто "потеряли", причем потеряли то, что названо "обязательным условием".

Патронат - это тот этап, когда в работе с семьей без вмешательства государства уже нельзя обойтись. И это вмешательство идет постепенно, не сразу отрезая родителей от детей судебным решением, но позволяя на законных основаниях вмешаться в жизнь семьи, дать еще одну возможность взрослому осознать свою ответственность за своего ребенка. Для этого существует даже такая разновидность патроната, как социальный патронат. То есть работа с кризисной семьей до изъятия из нее ребенка. Этот участок работы всегда находился в ведении органов опеки и попечительства. Работа, как правило, сводилась к "воспитанию" на комиссии по делам несовершеннолетних. Это именно та система, которая нуждалась в реформировании. Но каким образом?

Пусть формально, но работа все-таки велась. Специалисты опеки хоть как-то общались с неблагополучными семьями. Так почему не на этой базе было начато введение патроната? Это добавило бы к их работе новые ресурсы. Вместо этого наши гениальные чиновники от образования кидают в работу никогда не имевшие с этим дело структуры. Такие как детские дома. Интересно, что законом предусматривается право родителей на участие в заключении договора о разграничении прав и обязанностей по защите прав их ребенка между ними и органом опеки и попечительства 9 . Но до детских домов-то дети доходят уже после лишения прав их родителей. Сохраняется ли тогда это родительское право на участие в судьбе ребенка?

И уж если говорить про работу с кровными родителями, то на базе приюта она была бы эффективнее, так как сразу после изъятия ребенка родители порой еще хотят его вернуть. К тому же именно в это время суд и решает лишить или ограничить права родителей в отношении ребенка. И за эти полгода действия кровных родителей согласно договору могли бы помочь специалистам понять, насколько родители перспективны для возврата к ним ребенка, как они борются за него. Это могло бы стать дополнительным аргументом для принятия решения судьей. Спустя же полгода-год, когда ситуация стабилизируется и семья привыкает жить без ребенка, начинать какую-либо работу бессмысленно. Так почему не приют стал уполномоченной службой? Мне кажется, в этом секторе больше перспектив. Обидно, если провалятся детские дома со своим "незрелым" патронатом, еще одно направление, способное улучшить ситуацию, будет безнадежно скомпрометировано.

Создание патронатных служб может производиться при органах опеки и попечительства, может при приютах, а эффективнее всего, на мой взгляд, между этими двумя организациями. И входить в эту службу могут специалисты обеих организаций. Такая межведомственная комиссия по защите прав детей. Тогда и передача части полномочий органами опеки была бы оправдана - не в пустоту ведь передают, а со своим специалистом, через него сохраняя доступ к контролю. И федеральному законодательству бы это не противоречило - органы опеки просто выдвинулись бы навстречу приюту, продолжая осуществлять свои функции. И региональный закон тоже оставляет такую возможность 10, только ей почему-то не пользуются чиновники.

Ждем ваших откликов по e-mail: notabene-dia@list.ru

Другие материалы по теме: