М.: Альпина Нон-фикшн, 2018

Научный журналист Борис Жуков внимательно прочитал книгу Ирины Якутенко «Воля и самоконтроль. Как гены и мозг мешают нам бороться с соблазнами» и специально для газеты "ТрВ-Наука" написал на нее рецензию.

"Наверное, каждому из нас знакома ситуация, когда никак не можешь заставить себя сделать что-то нужное (или, наоборот, не делать чего-то неподобающего). И ведь прекрасно знаешь, что сделать это в самом деле нужно (порой в первую очередь тебе самому), что никто это не сделает за тебя, что если не сделать, то последствия будут очень неприятными. А руки словно бы сами собой вместо рабочего файла загружают игру или соцсеть, вытаскивают из дальнего ящика пачку сигарет или вместо швабры и веника, которых давно заждалась квартира, берутся за пульт телевизора. И если не каждый, то подавляющее большинство без труда припомнит унизительные поражения в этой борьбе — за которыми неизменно следует острое недовольство собой и мучительные размышления: ну почему, почему я не могу себя заставить? Что во мне не так?
Книга известного научного журналиста Ирины Якутенко как раз и представляет собой попытку дать конкретный ответ на эти риторические вопросы. Причем ответ не в духе традиционных нравоучений («нужно закалять свою волю», «воспитывать характер» и т. д.), а с точки зрения современной науки — экспериментальной психологии, нейрофизиологии, биохимии, генетики. Которые, оказывается, за последние полвека узнали немало интересного о том, что такое воля и самоконтроль и почему столь многим из нас так часто недостает этих качеств.
Прежде всего читатель «Воли и самоконтроля» узнает о том, что под привычными словами «недостаток воли» скрывается целый букет разнообразных качеств и особенностей, зачастую слабо связанных друг с другом. Можно даже сформулировать что-то вроде принципа «Анны Карениной»: набор качеств, обеспечивающих высокий уровень самоконтроля, примерно одинаков, а вот слабовольные люди слабовольны по-разному. Один легко поддается порывам и соблазнам потому, что те структуры его мозга, которые вырабатывают долгосрочные планы и отслеживают затем их исполнение, недостаточно активны, чтобы удержать «в рамках приличий» области, связанные с желаниями и эмоциями. Другой — потому что планирующие отделы срабатывают с запаздыванием. Мозг третьего слишком долго не замечает конфликта между сиюминутным желанием и долгосрочными целями (или моральными принципами); у четвертого недостаточно оперативной памяти, чтобы учесть все разумные соображения. А пятому просто и банально не хватает мозгового топлива — глюкозы. При недостаточной концентрации в крови этого вещества мозг снижает «необязательную» активность. Под этот секвестр подпадают области, обеспечивающие самоконтроль, — но не мозговые представительства желаний и эмоций.
Если же спуститься еще ниже — на уровень молекул, то число потенциальных «узких мест», ограничивающих нашу власть над собой, возрастет до совершенно необозримых величин. Ведь работа любых мозговых структур в конечном счете реализуется в ходе передачи сигнальных веществ (нейромедиаторов) от одной клетки другой. Наш мозг использует десятки разных нейромедиаторов — и у каждого из них свои пути синтеза (и значит, свой набор ферментов, обеспечивающих этот синтез), свои рецепторы, свои транспортеры и ферменты-утилизаторы и т. д.
Всё это — белки, кодируемые определенными генами. И у каждого из этих генов может быть несколько версий — таких, что свойства считываемых с них белков несколько различаются. В результате у конкретного человека в силу его генетических особенностей синтез, допустим, дофамина идет медленнее среднего, а утилизация отработанного медиатора — быстрее. Отличия не так велики, чтобы признать их патологией, подлежащей лечению, но достаточны, чтобы заметно влиять на поведение человека. В частности — на его выбор между «надо» и «хочется».
Но разумеется, подавляющее большинство тех, кто откроет книгу с таким названием, будут искать в ней не столько интересные, но отвлеченные сведения о работе мозга, его отдельных структур и биохимических механизмов, сколько конкретные советы: что же делать лично ему, имяреку, чтобы как-то справиться с проклятым слабоволием? Гены, ферменты, медиаторы и нейроны — это всё очень интересно, но у каждого человека они такие, какие есть. Их не подправишь пластической операцией, не поставишь более мощные и быстрые взамен устаревшей модели. Что же можно с ними сделать?
На этот вопрос книга Ирины Якутенко тоже дает ответ. Повествование время от времени перемежается тестами, позволяющими читателю оценить, насколько он сам импульсивен, как у него обстоят дела с оперативной памятью, какие стимулы — положительные или отрицательные — для него более значимы и т. д. Знание этих своих особенностей позволяет яснее и точнее осознать, в чем именно проблема.
Последняя глава целиком состоит из рекомендаций: что конкретно можно сделать, чтобы хотя бы уменьшить неприятности, причиняемые дефицитом воли. Советов много, но автор честно предупреждает: универсального рецепта для всех нет. Нужно пробовать, оценивать, какие способы лучше всего работают именно для тебя. И не надеяться, что точное следование предложенным рецептам сотворит чудо: может, и сотворит, но чудеса — они потому и чудеса, что на них нельзя рассчитывать. А вот заметно улучшить свою жизнь, эффективнее добиваться поставленных целей и больше уважать самого себя — можно.
Впрочем, честность по отношению к читателю характерна не только для практических рекомендаций, но и для всей книги. Уж на что симпатична автору гипотеза «истощения эго» (гласящая, что способность к самоконтролю — это ограниченный ресурс, слишком частое использование которого приводит к его нехватке). Однако сразу за изложением этой гипотезы следует главка о том, что далеко не все психологи с ней согласны и что к научным гипотезам всегда следует относиться с некоторой долей критичности, даже если они выглядят очень стройно и к тому же весьма популярны у специалистов. Здесь же приводятся сведения об экспериментах, не подтверждающих данную гипотезу.
Этот кодекс чести автор соблюдает и в других случаях, когда часть фактических данных противоречит только что изложенной теоретической схеме или указывает, что реальность гораздо сложнее. Читая это, невольно вспоминаешь недавние громкие обвинения в адрес популяризаторов, что они-де при изложении тех или иных научных концепций неизбежно выкидывают элемент сомнения, преподнося научные теории как несомненную и непреложную истину. Не знаю, на каком материале маститый социолог сформировал такое представление о популяризации науки, но «Воля и самоконтроль» (подписанная в печать за полмесяца до публичного оглашения этих инвектив) явно не дает для них ни малейших оснований.
Канон жанра рецензии требует упомянуть «отдельные недостатки» разбираемой книги. Но здесь я могу опираться только на чисто субъективное ощущение: читая книгу, я испытывал неловкость всякий раз, когда автор апеллировал к условиям жизни наших пещерных предков (изображаемым в духе самых попсовых клише). Зная Ирину как вдумчивого и грамотного научного журналиста, я, разумеется, не предполагал, что она именно так и представляет себе жизнь древних Homo sapiens. Предназначения этих экскурсов я так и не понял.
Возможно, они должны были дать понять читателю, что основные черты нашей нервной системы и психики сформировались в условиях сильно отличающихся от современных, а может быть, должны были просто развлечь читателя и облегчить ему восприятие сложного научного материала. Дело вкуса, конечно. Но, на мой взгляд, этой цели куда лучше служат другие особенности книги: живой и естественный язык, умение иллюстрировать отвлеченные научные понятия хорошо знакомыми жизненными ситуациями. И не в последнюю очередь — блистательные рисунки Олега Добровольского, в очередной раз продемонстрировавшего способность облечь в наглядные и выразительные образы любые абстрактные идеи и сведения.
Как и всякая хорошая научно-популярная книга, «Воля и самоконтроль» дает внимательному читателю пищу для собственных размышлений. Почему человеческий мозг устроен так, что наиболее «разумные» и «трезвые» его отделы не имеют приоритета над древними эмоциональными структурами? Насколько поведение человека в лабораторном эксперименте соответствует его поведению в реальных жизненных ситуациях? Действительно ли всякий раз, когда мы говорим о силе воли, мы имеем в виду одно и то же психологическое свойство?
Но все эти вопросы заслуживают отдельного разговора. А пока остается только сказать спасибо Ирине Якутенко за интересную и полезную книгу."