Алекс и я
Айрин Пепперберг

Переводчик: Кошелева А.
Редакторы: Зорина Зоя Александровна, Бурлак Светлана

Серия «Разумное поведение и язык»

М.: Языки славянской культуры, 2017. - 336 с.
ISBN: 978-5-6040760-0-2

В книге описывается серия уникальных научных экспериментов американской исследовательницы Айрин Пепперберг по изучению умственных способностей попугаев жако, известных своим умением подражать речи человека.

В результате 30-летних опытов с попугаем по кличке Алекс было показано, что он не только заучивал и потом осмысленно повторял английские слова, которым его кропотливо учили (названия окружающих предметов, действий, имена людей и т. п.). Он мог находчиво употребить их в совершенно новой ситуации. При этом параллельно с "основной программой" он усваивал слова из разговоров окружающих и использовал их по собственному усмотрению сообразно новым ситуациям. Он, например, сам понял смысл слова "нет" и начал употреблять его, когда его что-то не устраивало в самых разных ситуациях, называл "курицами" других попугаев, подражая студентам, которые так реагировали на его неправильные ответы.

Книга написана очень увлекательно, доступным для широкого круга читателей языком. Она будет интересна как специалистам, так и широкому кругу людей, интересующихся коммуникативными способностями, мышлением животных и происхождением языка человека.

Другие книги по теме:
1. Зоопсихология. Элементарное мышление животных. Зоя Зорина, Инга Полетаева. М.: Аспект Пресс, 2012
2. Основы этологии и генетики поведения. Зоя Зорина, Инга Полетаева, Жанна Резникова. М.: Издательство МГУ, 2013
3. О чем рассказали "говорящие" обезьяны. Зоя Зорина, Анна Смирнова. М.: Языки славянской культуры, 2006


Отзыв на книгу для интернет-журнала «ОНАонлайн» написала Ольга Арнольд - биолог, кандидат психологических наук, автор научно-популярных книг и статей.



Исследования Айрин Пепперберг о когнитивных способностях попугаев давно (то есть, по крайней мере, в последнее десятилетие) стали классическими, а про основного их объекта — жако по имени Алекс — знают даже те, кто далек от биологии вообще и от обсуждения интеллектуальных попугаев в частности. Есть такие животные, которые для науки сделали больше, чем целые институты. Это, например, детеныш шимпанзе Йони Надежды Ладыгиной-Котс, бонобо Принц Чимп знаменитого американского приматолога Роберта Йеркса, ныне здравствующий умнейший бонобо Канзи. И гениальный жако Алекс относится к этой категории.

Итак, о чем же эта книга? О многом. Это история жизни самой Айрин, это история ее работы с Алексом и другими попугаями, это ее битва за выживание — и не только в мире науки, но и в самом прямом смысле, - и за признание. И это история Алекса, не просто очень умного попугая, но и весьма неординарной личности.

Детство Айрин было несчастливым; властный, импульсивный отец привык все контролировать, а мать, постоянно пребывая в депрессии, считала, что рождение дочери разрушило не просто ее карьеру, но и всю жизнь, и откровенно высказывала все это девочке. Единственным ее другом стал волнистый попугайчик, которого ей подарил отец в четыре с половиной года, и с тех пор у нее дома все время жили попугаи. В школе Айрин выделялась своими успехами в науках, но была не слишком популярной особой; у нее была единственная подруга, такая же отличница, как и она сама. После окончания школы она училась в лучших вузах США, Массачусетском технологическом институте и Гарварде. Айрин выбрала химию, но уже перед защитой диссертации на степень доктора философии она почувствовала, что химия ей разонравилась. Казалось бы, судьба ей улыбалась: впереди ее ждет блестящая карьера, рядом любимый муж Дэвид, и повторять материнские ошибки и бросать работу ради семьи она вовсе не собирается. Но она приняла решение резко изменить сферу деятельности, а если она что-то решала, то всегда шла до конца. Ее заинтересовали когнитивные способности животных, и она собиралась их изучать. Каких животных? Птиц, конечно, и не просто птиц, а попугаев.

Она выбрала жако, потому что знала об их сообразительности и незаурядном умении копировать человеческую речь. Известный орнитолог Отто Келер изучал умственную деятельность и способность к счету различных птиц, в том числе и жако, а его сотрудник Д.Тодт разработал методику обучения этих попугаев, получившую название «модель — соперник». Для своей работы Айрин выбрала именно эту методику, слегка ее усовершенствовав.

Айрин приступила к выполнению своего плана сразу после защиты диссертации по химии. Тогда она не представляла себе, какие препятствия ждут ее впереди. В то время (середина 70-х годов прошлого века) в США в области изучения поведения животных господствовал бихевиоризм, животные рассматривались как автоматы, при воздействии на них стимула якобы следовала реакция — и все. Птицы? Модельным видом у бихевиористов стал голубь, почему — не слишком понятно. Ну, это все равно, что в качестве модельного вида для всех млекопитающих взять крысу (и взяли же!), и поди доказывай, что у гориллы поведение другое.





Особенные страсти разгорелись, когда «отклоняющиеся» от бихевиоризма ученые стали исследовать мышление животных и, подумать только — их язык! И еще стали учить их языку человеческому, будь то язык жестов (амслен) или язык лексиграмм – значков, размещаемых на клавиатуре компьютера (йеркиш).

На конференции 1980 года в Нью-Йорке под говорящим названием «Феномен умного Ганса: коммуникация между лошадьми, китами, обезьянами и людьми» разразился скандал. Была сделана попытка запретить обучение животных аналогам человеческого языка, причем на стороне бихевиористов выступили и лингвисты школы Ноама Хомского. Правда, те приматологи, которые работали с «умными обезьянами», на конференцию в большинстве своем не приехали, выступали только Дуэн Рамбо и Сью Сэвидж-Рамбо. Но если бихевиористы, в руках которых были основные научные учреждения и журналы, отрицали, что даже у высших антропоидов существуют когнитивные способности, то что уж говорить о птицах с их «птичьими мозгами»!

Только в 90-х годах прошлого века бихевиористы в большинстве своем поменяли позицию под влиянием накопившихся к тому времени данных о познавательных способностях животных, и результаты исследований Айрин Пепперберг сыграли в этом немалую роль. Меня, кстати, удивила непробиваемая твердолобость этих ученых. Ведь в России еще в начале прошлого века умственную деятельность шимпанзе изучала Н.Н.Ладыгина-Котс, в конце 1950-х на кафедре высшей нервной деятельности биологического факультета МГУ под руководством Л.В.Крушинского стали заниматься поведением врановых. Ну ладно, предположим, не знали бихевиористы этих работ из-за железного занавеса, но уж про опыты Отто Келера с птицами они должны были знать. Как просто записать в артефакты все, что не укладывается в твою концепцию! Очень трудно, оказывается, признать, что человека, стоящего на вершине мира, отделяет от животных не непроходимая бездна, а всего несколько ступенек лестницы.



Так Айрин оказалась, как сейчас принято говорить, «не в тренде», и заявки на гранты она чаще всего писала впустую. К тому же по базовому образованию она была не биологом, а химиком, а вот ее муж был «настоящим» биологом и работал по контракту в разных университетах. Они переезжали из города в город, из кампуса в кампус; Айрин терпели «из милости», как жену постоянного сотрудника, и давали ей какую-нибудь комнатушку. Ее статьи ведущие научные журналы отвергали, «Science” вернула ее материал с оскорбительным вердиктом. Все это было унизительно, но стало еще хуже, когда они с Дэвидом развелись — он не верил, что ее работа может дать ощутимые результаты, и считал ее неудачницей. Одна из глав ее книги так и называется «Алекс и я — скитальцы». Бывало, что она питалась исключительно соевым творогом, но Алекс и другие попугаи получали все только самое лучшее. Согласно выбранной Айрин методике обучать попугаев должны были два тренера, и нередко в роли тренеров выступали волонтеры - на оплату ассистентов не было денег. Но исследовательница не сдавалась и продолжала свою работу.

Несмотря на то, что попугаи часто выступают в роли домашних любимцев, в том числе попугаи говорящие, мало кто обращал внимание на их болтовню; считалось, что они бессмысленно повторяют то, чему их учат или что они слышат. Но постепенно накопились данные о том, что они умеют употреблять человеческие слова к месту, отнюдь не случайно. Впрочем, еще Чарльз Дарвин писал о питомце своего товарища по плаванию на «Бигле» следующее: «Адмирал сэр Б.Дж. Сюлливан, которого я знаю как хорошего наблюдателя, уверяет меня, что один африканский попугай, долго живший в доме его отца, безошибочно называл по именам домашних, а также и гостей. К завтраку он говорил каждому «Доброе утро», а вечером «Доброй ночи» и никогда не путал этих приветствий. Здороваясь с Сюлливаном-отцом, он обыкновенно прибавлял к приветствию короткую фразу, которую после смерти старика никогда более не повторял. Он жестоко обругал однажды чужую собаку, вскочившую в комнату через окно; он обругал также словами «ты дрянной попугаишка» другого попугая, который вылетел из клетки и стал клевать яблоки в кухне на столе» (Происхождение человека и половой отбор» , Сочинения, т.5, М., 1953). Мы не знаем, к какому виду принадлежал этот попугай, но с полным основанием можно предположить, что это был жако — именно их моряки чаще всего привозили из Африки.

К тому времени, как Айрин приобрела своего первого попугая — это и был Алекс — она уже четко представляла себе план работы. Алекс был куплен в зоомагазине, ему был год от роду, и он быстро проявил себя как талантливый ученик. Обучение происходило в социальной среде, попугай видел и слышал, как один из тренеров показывает предмет, а другой его называет, и быстро учился произносить слова и запоминать, к чему они относятся. За первые два года Алекс освоил начала коммуникации; он мог идентифицировать предметы и просить набор объектов для еды и игры. Он также освоил основы категоризации и обобщения и научился строить простые предложения. При дальнейшем обучении Алекс научился определять до пятидесяти различных объектов. Он различал цвета, освоил понятия больше — меньше, сравнивал различные предметы. Неясно, умел ли Алекс истинно считать, но он правильно оценивал число определенных предметов в его поле зрения, до шести. Он смог освоить также ноль — это отвлеченное понятие, трудное для понимания. Далее он научился решать сложные задачи на абстрагирование и обобщение.

Но, участвуя в опытах, он параллельно научился и общаться с экспериментаторами. Для этого он использовал слова, которые выучил самостоятельно, например, слово нет (не буду, не хочу). Когда не хотел работать, говорил «хочу домой». Просил у людей игрушку или лакомство. Обзывал соседей — попугаев словом «курица». Когда Айрин была расстроена, он говорил ей «успокойся». И научился даже извиняться! Было за что. Характер у него был сложный, порою он отказывался работать, швырял предметы в экспериментаторов. Ему приходилось раз за разом повторять одно и то же, делать выбор из давно изученных предметов — Айрин понимала, что только статистика докажет, что жако обладает способностью познавать мир на уровне двухлетних детей. Ему было скучно. Для него придумывали все новые и все более сложные задания.

Алекс научился манипулировать людьми, и студенты Айрин называли его «босс» или «сэр Алекс». В их маленькой компании — в лаборатории вместе с ним находилось обычно два или три серых африканских попугая — он был абсолютным доминантом. Когда Айрин или ее ассистенты учили других птиц, он нередко делал собратьям замечания. Участвовал он также в их обучении в качестве тренера. Однажды сорвал эксперимент, отказался тянуть за веревочку, чтобы поднять привязанный к ней орех — не царское это дело, люди сами ему должны его подать! Не тушевался в присутствии незнакомых людей, демонстрировал свои таланты перед телекамерой. Айрин вынуждена была участвовать с ним в различных шоу — благодаря тому, что попугай стал любимцем Америки, был создан Фонд Алекса, который частично финансировал работу лаборатории.

Айрин проводила в лаборатории, по меньшей мере, восемь часов почти каждый день — и так в течение тридцати лет. В самом начале она поставила себе задачу не привязываться к Алексу ради чистоты эксперимента — но разве это возможно, проводя столько времени в тесном общении? Она считала Алекса вовсе не «подопытным кроликом», а другом и партнером. И характер Алекса с годами изменился. Все более искренне звучали его извинения, у него развилась эмпатия — он тонко чувствовал состояние Айрин, понимал, когда она расстроена или взволнована.

У студентов он научился фразе «Я люблю тебя». Это было последнее, что он сказал Айрин накануне ухода. Что там говорил Воланд о смерти? «Человек смертен, но это было бы ещё полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен». И попугай тоже. Ничто не предвещало трагедии; Алекс умер во сне среди, казалось бы, полного здоровья. Умер в расцвете сил, в тридцать лет, а жако живут в среднем до пятидесяти...

«С научной точки зрения самый важный урок, преподанный нам Алексом, состоял в том, что умственные способности животных гораздо ближе к человеческим, чем ранее считалось», - пишет Айрин. Добытые при помощи Алекса знания бесценны. Исследовательница продолжает работу с другими попугаями, у нее есть Гриффин, которого она воспитывала чуть ли не с яйца. Но, увы, Алекс был такой один, оказывается, гении рождаются редко даже среди попугаев.

Книга читается на одном дыхании. Думаю, она будет интересна многим: и тем, кто интересуется наукой вообще, и тем, кто хочет узнать больше о современном положении дел в биологии, ну и, конечно, любителям, которые держат дома попугаев. Для ее понимания не нужны специальные знания. Хотя стоит обратить особое внимание на предисловие — в нем профессор З.А.Зорина объясняет, почему птицы с их крошечным мозгом (у жако он с грецкий орех), лишенным коры больших полушарий, могут достигать таких интеллектуальных высот и что такое индекс Портмана, по которому можно судить об уровне развития мозга у птиц разных видов и делать прогнозы об их умственных способностях. Ну а в послесловии, написанном профессором С.А. Бурлак, рассматриваются достижения Алекса с точки зрения лингвиста.

Что еще можно сказать? В переводе чувствуется твердая рука редактора. Я, конечно, могу ошибаться, но не нашла ни одной неудачной грамматической конструкции, ни одной опечатки. Единственный, на мой взгляд, недостаток книги — отсутствие рисунков и фотографий, но, к сожалению, их не было и в оригинале.